В Алматы прошел дождь. Его ждали и люди, и дома, и деревья, и цветы, и пересохшая земля... Асфальт шоссе и тротуаров сразу стал потемневшим и блестящим от этого кратковременного ливня, крупные капли стекали с разноцветных зонтиков, которые плыли над головами прохожих. Летний дождь шел недолго, и поэтому был особенно дорог. Ветер, промчавшийся как вестник перед его явлением, посбивал с ветвей сухие ветки и чуть пожелтевшую от тридцатиградусной жары листву, и тротуары приобрели какую-то естественную небрежность. Арыки сразу наполнились водой, которая, весело журча, азартно помчалась по своей арычной дороге. Появились лужицы, в которых захотели принять ванну воробьи и среднеазиатские скворцы. Трепеща крыльями, громко щебеча, они плескались и разбрызгивали влагу, а вновь выглянувшее и тоже умытое солнце вдруг зажгло над ними маленькую радугу. А потом, еле взмахивая потяжелевшими от воды крылами, птички с трудом взлетали на дерево над ними - сохнуть. Аромат, пряный и горький, струящийся от влажной черной земли и чистой изумрудной листвы, дурманил и тревожил... Город отдыхал от зноя, получив от южного лета небольшую передышку.
